Ещё на входе в музей японских машин ощущается густой запах сырости. Как раз она – причина того, что открывшийся только в январе музей уже закрывается. Воскресенье, 6 августа, было его последним рабочим днём. Выставка японских машин «Гайдзин» на Нейбута во Владивостоке проработала всего полгода. Организаторы предвидели, что летом в помещении будет сыро, но всё-таки не ждали такой масштаб бедствия.
Музей японских машин «Гайдзин» Нейбута, 43 открылся во Владивостоке в январе. Создатели позиционируют его как выставку в формате музея и крытой парковки. То есть экспозиция может бесконечно меняться. Есть автомобили, прописанные постоянно, – в основном это автопарк организатора музея и его друзей. А есть те, для кого это парковочное место. Хозяева могут приехать, поставить машину на хранение, а потом взять покататься и вернуть. Машины хранятся на договорных условиях. Но, говорит основатель музея художник-аэрограф Виктор Олейник, определённый отбор по подходящим машинам, конечно, есть.
В арендованном помещении бывшего бомбоубежища обычно порядка тридцати машин. Только «японки», это позиция принципиальная. Здесь именно музей автомобилей Страны восходящего солнца. Ведь как раз японский автопром представляет часть огромной автокультуры нашего региона. Музей работает три дня в неделю, но до позднего вечера. Вернее, теперь уже надо говорить работал.
В последний музейный день народ особенно стал прибывать к вечеру – слухами земля полнится. Ходят, рассматривают, расспрашивают. Дежурный по экспозиции сегодня Егор Бессонов. Он студент ДВФУ. У музея удобный график, так что удаётся совмещать. Говорит, что здесь благодаря отцу: в экспозиции есть бежевый Toyota Soarer Дмитрия Бессонова. И его фотография среди многих снимков, размещённых на опорных столбах. Здесь же фотографии из 90-х – участников проекта, машин и их хозяев.
Отцовская любовь к японскому автопрому передалась Егору. У него Subaru Impreza 2002 года. Что касается экспозиции – конечно, отцовский Soarer для него родной и лучший, это не обсуждается. Но здесь ещё одна привязанность – тёмно-зелёная Mazda кабриолет. Маленькая и для своего веса очень мощная: «Она очень весёлая и дарит много эмоций. Хорошо слышен звук двигателя – это добавляет динамики. Интересная, лёгкая – ты чувствуешь эту лёгкость, управляя машиной».
Егору давали возможность на ней покататься. Говорит, ему интересны как раз спортивные машины, о них можно рассказывать бесконечно. Импрезы, скайлайны, миаты, сильвии и так далее. А вот солидные крауны, марки ему не очень. Вообще не его.
Кроме машин, здесь много подержанных японских шлемов. А ещё – старые телевизоры и кассеты VHS. И стойкий запах плесени. Часть помещения пустует – стык стены и потолка затянут чёрной плёнкой. В этом месте вода особенно сильно течёт. Машины пришлось отсюда переставить, и теперь им тесновато. Некоторые поддерживающие потолок колонны тоже закрыты чёрной плёнкой. Из-за разницы температур выступает конденсат, с потолков капает. Сотрудники стараются следить, чтобы машины не плесневели. Приходится открывать их, протирать…
Организаторы музея изначально предполагали, что арендованное помещение может доставить проблемы. Но в октябре-ноябре, когда всё решалось, такого всё-таки ничто не предвещало. Зиму отработали сносно. Ну а летом начался настоящий ад. Особенно после сезона дождей и двухнедельной жары. Для техники такая сырость – погибель. Работать в таких условиях музей не может.
Открывшись в январе, создатели музея планировали расширять коллекцию и собирать артефакты, касающиеся импорта автомобилей во Владивосток в 1980-1990-х годах. Музей постарался объединить фанатов японского автопрома. В основном это бывшие и нынешние моряки. Те, кто знает о буме японских автомобилей всё. Теперь им приходится отсюда съезжать.
Виктор Олейник говорит, пока машины разъедутся по гаражам. Некоторые, что на балансе, поедут в бокс по знакомым и друзьям. Организаторы решили взять паузу, немного передохнуть и ищут выход из этой ситуации. Виктор постоянно мониторит рынок недвижимости, но выбора практически нет. А немногие подходящие под музей варианты очень дорогие. Речь о миллионе-двух в месяц. Это слишком даже для того, чтобы музей хотя бы себя окупал.
«Мы ищем подходящее помещение. Возможно, удастся наладить взаимодействие с администрацией города. А может, в частном порядке получится найти помещение, подходящее под условия и под стоимость», – говорит Олейник. Размер аренды на старом месте он не раскрывает, уточняя лишь, что это была посильная сумма.
От ещё одного варианта, ради которого собирались пойти на краундфандинг, тоже пришлось отказаться. Речь об участке недалеко от Артёма. Буквально накануне Виктору окончательно просчитали строительство, ценник для них неподъёмный – 3 миллиона. Ситуация печальная, но здесь стараются не опускать руки. И надеются, что это только временные трудности. Удалось ведь им всё это собрать и открыться.
